По мотивам Рисование попугая . Конечно, только по мотивам. Пока рисовать в программе я не могу. Но могу примерно показать,как появляется из деревяшки конкретная фигура.
Прошу учесть, что я не профессиональный резчик. Художественная ценность стремится к нулю. И задача - иллюстрация процесса: вот деревяшка, вот что получилось.
Осторожно: много фото.
Так как рисовать я не особо умею, я взяла фотографию попугая, которая по форме и размеру подходила к куску дерева.
Распечатала и вырезала. И потом прикладывала к полену постоянно, чтоб свериться с пропорциям
я развернула фигуру, чтоб она влезла в деревяшку
примерно вот так располагалась фотография на бревне.
Ключница из липовой дощечки . Это был первый опыт резьбы в таком стиле. Училась самостоятельно по книге. Рисунок скопирован с образца. Морилка водная "Орех", лак в один слой. Размеры: 250/100/10 мм.
фото со вспышкой
фото без вспышки
А это работа мальчика, в том же стиле (13-14 лет, младший брат того пилота гражданской авиации, они оба у меня резали) :
Еще одна работа -- девочка, 15 лет, может, на год младше. Рисунок девочка рисовала сама, используя те элементы, которые она могла резать. Я только немного поправляла. Покрытие - лак в один слой.
размеры 220/100/10 примерно
другое освещение
В другой раз будут объемные вещи, в основе резьбы -- эта же техника.
Перенос с капи почему-то не задался. Но раз речь пошла о хобби - напомню, как всё начиналось...
Озарения приходят внезапно, это все знают. И человеку, может, совсем не обязательно для этого трудиться.
Мне тоже повезло, и меня посетило озарение. Странное, конечно, озарение. Как будто больше ничего не осталось, берите, что дают.
В общем, оказалось, что я хочу резать по дереву. А куда резать? Профессия моя даже близко не около ножей. И даже не около дерева. Неинтересная, одним словом, профессия. Больше теоретическая.
И вот меня осенило. И я месяц хожу и страдаю. Потому как ни ножа подходящего, ни деревяшки нет.
Ладно. Знакомые, конечно, удивились такому желанию. Но, конечно помогли. Сказали: «Вот, мол, очень даже резчик по дереву. Ничего, что он бородатый, он очень довольно милый человек. Иди, научит. И ножик даст».
Пошла. Хотя и страшновато, мужик-то на лесника похож, а потребность в резании дерева сильнее.
Прихожу.
— Что, — говорит, — желаете? На досточке или так, как бог на душу положит?
— Хочу, — говорю, — и всё. А как не важно. Начинайте, — говорю, — учить.
— Вы, — говорит, — должны понимать такое, что вы можете остаться натурально без пальца. По первости, — говорит, — такое бывает.
— Не извольте сомневаться, — отвечаю, — пальцев-то у меня не две штуки. Авось и хватит на обучение.
Порешили. Даёт он мне нож. Резак называется. И даёт деревяшку.
— Начинайте, — говорит. — Вот этот палец, к примеру, сюда, а вот этот так расположите. И того. Должно получиться, ежели не дура.
Всё моё прошлое историческое развитие неоднократно показало, что, бывает, и дура. Но бородатому мужику с ножом я, конечно, ничего не сказала, а стала делать, как он говорит.
Раз делаю, два. Гляжу, вроде и стружка пошла. Сдвинулось дело. Дал мне мужик чурочку, рисунок, резак и отправил домой. Развивать навыки.
— Сделайте, — говорит, — к примеру, мне вот такое к следующему разу.
И тычет пальцем в рисунок. А там, извините, человек. Нос у него, голова, все как положено.
— Я, — говорю, — конечно, извиняюсь. Я ещё, может, круглую голову делать пока не умею. А нос на квадратной голове смотрится неудобно. Нельзя ли без носа? Глаз хорошо, изображу.
— Нету, так нельзя, — говорит мужик, — нос должен быть обязательно. Это не какой-то там непонятный гражданин. Это, извините, богиня Макошь. И тут своеволие не приветствуется. Вот тут на чертёжике всё нарисовано: сначала делаешь так, потом отфигачишь тут. Потом подравняй, это всё-таки божественная личность, тут надо строго. А потом, — говорит, приноси. Я посмотрю.
Я, может, ничего не поняла, Но домой пошла. С чурочкой и чертёжиком. И начала резать. Конечно, не со всей дури: богиня всё ж таки. Понимать надо.
Режу час, режу два. Гляжу, толку никакого: не проглядывается божественная сущность. Ладно, думаю, пойду поем. Сил прибавится, тогда, может, и дело интересней пойдёт.
Не пошло. Видимо, не в этом дело было.
А в чём?
Пошла к зеркалу поглядеть, как глаз, к примеру, выглядит. Вот тут надо отрезать, вот тут не надо. И плечи. Плечи отпилить. Ну, то есть не плечи, а деревяшку наш плечом. Что её ножом-то колупать? Расстройство одно.
Так и ходила два дня к зеркалу — глядеть, что и где отрезать и как оно расположено. Получилась, мало что не богиня, а какая-то девка деревенская. Курносая. И руки не то чтобы аккуратные.
Хорошо. Через две дня принесла мужику на осмотр. Мужик смотрел-смотрел, вертел-вертел да и говорит:
— Вон морилка, вон лак, крась. Поинтереснее, — говорит, — будет. А то пока я не могу признать божественную личность в полной мере.
Покрасила. Снова подаю на рассуждение.
— Вот теперь, — говорит мужик, — несколько другое дело. Мастерства, конечно, нет, но уже видно, что не лягушка какая. Макошь и есть. Я, — говорит, — её в дальний угол поставлю. Авось, не увидят. А ты иди снова режь. Мужика теперь, к примеру, можно. Да хоть бы лешего какого. Или домового. Там разберемся, на кого он обличьем похож будет.
Куда он поставил эту первую поделку, мне неизвестно. Это я не могу сказать. А через три месяца принес мне заработок: пятьсот рублей. Купил её кто-то. То ли подумал, что это какая несчастная святая. То ли Макошь в самом деле такая и была — внешностью обделенная и с неровными руками.
Нашла сегодня в одной из коробок очень старую фигурку домового. Ей, наверное, лет 16. Идти больше. Конечно, это не совсем моё творчество, был какой-то готовый образец. Но фото не сохранилось. Осторожно, много одинаковых фотографий. Я сфотографировала с разных сторон.
